| *** |
Ни в один другой сезон не бывает, не складывается такой мелодии – когда свежие листья свежо и в унисон трепещут, когда прохладен, бодр, но и ласков ветер, когда хочется вздыхать не только воздух, но одновременно аллеи и кварталы, перспективу и закоулки, и память, и настоящее, и будущее.
Может быть совсем рядом с вами, а может за многие километры или мили от вас, сидят за столиком, напротив друг друга, двое, обязательно, непременно сидят – либо заметьте их, либо положитесь на авторское слово.
Они уже сказали и смолчали всё нужное, всё что копилось, прессовалось, перебродило за годы невстречи, они уже почувствовали снова близость, и границы которые не перейти, они просто допивают кофе (у него чёрный двойной, у неё по-венски), и он снова и снова отмечает, то про себя то вслух, что у неё та же улыбка в левый уголок губ, а она, что у него тот же прищур в складку правой щеки.
Им хорошо вдвоём.
Им вдвоём горько, но не горечью боли, саднящей раны, а горечью пепла и прикушенной ветки сирени.
Им вдвоём понятно. Понятно до своего бережно сохранённого лексикона – словечек, фразочек, присказок, что легко достаются и скачут пинг-понгом между, заждавшись и благодарно – понятно по-прежнему, и по-новому.
- Ты так много написал. И столько, оказывается, мне. Прочти ещё.
И он читает. По памяти, но легко и не сбиваясь.
Мимо проходит компания молодёжи, обращают на них внимание, переговариваются, хихикают… особенно юные барышни.
И они снисходительно и по-доброму улыбаются молодым – он подмигивает, а она чуть машет рукой.
- Так мало написал. Очень быстро и жестоко время.
- Равнодушно – цитирую.
Он смущённо соглашается:
- Да. Равнодушно.
- Зато, опять, май. Замечательный. Кто бы из нас мог подумать… Точно, не я.
И ему понятно, что она лукавит, что она то и думала.
Конечно, и он думал, но разве сравнить.
Вблизи из церкви (или кирхи) звонят колокола (а если это костёл, звучит орган, а если, мечеть – разносится азан) – странно соединяясь с музыкой и ароматом соседних кафе, с нешумным гомоном улиц, тоже вплетается в блюз майских листьев…
- … я стала верить.
- …
- Зажигаю дома свечки. Муж бухтит. Но терпит. Даже сам покупает. Он вообще… терпимый. Только молодой и остыл.
- …
- И ты бы остыл.
- …
- Ну да, или я. Как твои дочери?
- Выросли. Совсем. Вот-вот дедом сделают.
- Здорово.
- Чудно. Ответственно. Надо морально приготовиться.
- Ты давно готов. То есть…
- Ага.
Они ловко избегают неосторожного, колкого. Слишком долго представляли.
- … Дай адрес.
- … ?
- Электронный. Буду на него писать. Каждые три дня. Чтобы больше не получилось так мало.
Она даёт.
И электронный адрес.
***
… И он будет писать каждые три дня – от 22.00 до 00.00. Порой не удаётся и хочется стереть, но он злится и отправляет – теперь он обязателен, пусть противятся сосуды, коньюктивит и внуки – пусть.
А она будет получать и читать. В мониторе отражаются язычки свечек. И тихо-тихо, лишь для неё, в любую погоду, играет интимный блюз майских листьев.
Её терпимый молодой муж и тактичен. Или ему без разницы.
Через год и три месяца её собьёт лихое авто.
Или она утонет в уютном озере.
Или её, наконец, не выпустят из дорогой психушки.
Или она поменяет адрес.
Но он не узнает и будет продолжать писать каждые три дня – от 22.00 до 00.00. Чтобы больше не получилось так мало.
***
Может быть совсем рядом с вами, а может за многие километры или мили от вас, именно сейчас, сидят за столиком, напротив друг друга, двое, обязательно, непременно сидя, – заметьте их.
Это красивая, редкая и необходимая мелодия. Буквально вечная.
(zestanoyjoker) 28 мая 2011 года |
| --- |
|
|
Джок
2013-12-09 01:45:34
)(