| *** |
Она никогда не знает, как надолго он исчезнет опять.
Всё в ней кричит – не надо его отпускать!
Но она как будто спокойна, или просто делает вид,
И не звонит.
Он каждый раз выселяет её из мыслей своих и стихов,
Тщательно забывает запах её духов,
Он думает: «Господи-Боже, если твой приговор таков,
То я готов!»
Проходит надцатый месяц, никто не идёт ко дну.
Они, как упрямые дети, всё играют в эту войну.
И говорят друг другу: «Хватит, я долго не протяну!»
А сверху на них смотрят и думают:
- Ну-ну…
© Елена Касьян 24 мая 2010
Ни у кого ведь нету ответа
— это игра, наказанье, любовь
Она, понимаешь, полюбила поэта,
а этот поэт, он вот таков
Она и сама чуть-чуть поэтесса,
только — не в буквы и не в слова,
она — про сирень, про время, про место,
про то, чтоб смеяться, когда горяча,
она про прищур, про дразниться коленкой,
про выпить немного, кружась головой,
и так застонать, что затихнут за стенкой,
а он навсегда охромеет судьбой,
она — про полёты смеющейся ведьмы
и нежность израненной где-то души
Им всё напророчат: на завтра, намедни
Им всё не простят. А он ей «Скажи»
И скажет она и он улыбнётся,
и вихры подставит под ласковость рук.
Она обожжётся и он обожжётся,
но будет у каждого любящий друг
— надёжный, изменчивый, уходящий,
и снова готовый, и с болью, принять,
единственный кто, каждый раз, вновь ловящий,
чтоб, злясь и надеясь, в штормах удержать
А штормы щедры и требуют платы,
и требуют слов ненужных совсем
И вместе они пришивают заплаты
на свой небожественный вовсе Эдем
Их хватит надолго, а может на кратко
— для них даже время иное теперь
- Смотри, оторвалась, кроваво, заплатка.
- я чувствую, знаю — прижмись поскорей,
теснее прижмись, чтоб кровью сливались,
чтоб всё остальное исчезло пока
Вы видели их. Они целовались
И вихры его трепала рука. |
| --- |
|
|