| *** |
- Есть такая точка…
- Не хочу больше слышать! – Ирна зажимает уши: Не желаю. И не стану!... Ты мне это говорил двадцать девять тысяч пятьсот сорок девять раз — сказать, что выучила наизусть, будет издевательством.
Ког спокойно прикуривает восьмую сигарету подряд.
И ждёт.
Когда Ирна устанет метаться, с пальцами в ушах.
И естественно дожидается.
- … Не смей! Слышишь! Не смей продолжать по новой.
- Всё равно, малыш получится по-моему.
Ирна подходит близко и опускается на корточки, рядом с креслом.
- Ты сейчас… опять придуриваешься? что-то снова пытаешься мне, а через меня и всем, доказать? Ну скажи, что да? Скажи что очередной, какой-то новый, дикий и ещё не понятный мной урок.
- Ты выросла из моих уроков. И ты в них дальше не нуждаешься.
- Неправда. Я без тебя…
- Правда, малыш. Вот, теперь, правда.
- Из-за книги? Всего лишь, из-за очередной моей книги?
- Нет.
- Да! Да!!! – и Ирна вскакивает, подбегает к журнальному столику, хватает, поднимает за пахнувшую типографской краской, обложку: Посмотри внимательно! – шизик! псих клятый! — про-сто!, очередная моя книга.
- Нет. Не просто. Совсем не просто. Первая, по-настоящему твоя книга. В двух предыдущих меня было больше. Поэтому ждал и молчал.
Он видит, как её покоробило и задело. И он радуется, что покоробило и задело. И гордится.
Но она смиряет, зажимает как ушные раковины, возмущение и обиду.
Справляется.
- Ты есть и в этой. И без тебя и её не было бы.
- Да. Есть. И не было бы. Но в этой — уже через тебя. Через твоё. Твоё личное. Открой, прям там, где держишь пальцами.
Она послушно открывает.
- … Читай вслух.
Она послушно начинает читать.
- … Видишь? чувствуешь? — да, конечно, видишь и чувствуешь — это теперь твои фразы, твои интонации, твой ритм… Ты выросла. И я могу уходить.
Она перестаёт читать.
И снова справляется.
- А если… пусть и так!… А твоё?! — твои рассказы? твои повести?
Ког пожимает плечами, стряхивает пепел, тушит и закуривает.
Но Ирна продолжает:
- У тебя отличные рассказы. У тебя только твои, ни на кого не похожие рассказы. Это знают и признают все…
Ког усмехается
- … Именно все. Даже те, кто не хотел и не хочет признавать, признают, что как ты им не написать — не дано…
Ког смеётся.
Смеётся как Ког. Как никто.
Как пишет.
- И кто не хотел и не хочет издавать?
- Да и хер с ними! — временно! — чему же тогда ты сам меня учил?!...
- И научил.
- Твои недописанные повести — целый мир!…
- Они и останутся недописанными.
- Значит — трус! Тряпка! Слабак! Фуфло!
- Значит, малыш. Конечно, значит. Есть такая точка…
- Я сейчас тебя ударю.
- И правильно. Но получится всё равно по-моему.
Она закусывает губу.
- Ты не имеешь права.
- Имею. Знаешь, чего мне сейчас хочется?
- Чего?
И она непроизвольно делает шаг к нему. Маленький, почти инстинктивный шажочек.
Но к нему.
- Чтобы ты заплакала.
Она сильнее закусывает.
- Не дождёшься.
- Не дождусь. Но хочется. Есть такая точка…
- … после которой нет возврата.
- Да. Молодец.
***
Ирна стоит у входа в лечебницу. Возле неё очень похожий на молодого, весёлого и здорового Кога.
А перед ними доктор. Которому зябко под взглядом Ирны и падающим медленно снегом.
- Обещаю, что передам. Но повторяю, он вряд ли…
- … поймёт и среагирует. Я поняла, доктор… И он поймёт. Вы передайте.
- Передам. Обещаю.
***
Доктор заходит в палату. Кладёт безучастно сидящему Когу на колени книгу. С заголовком, по пахнувшей типографской краской обложке — «Я плачу»
***
… После того, как они отходят от подъезда и лестницы лечебницы, очень похожий на молодого, весёлого и здорового Кога уточняет у Ирны на всякий.
- Мы ведь сюда не вернёмся?
Ирна дёргает щекой на «мы», стирает со щеки снежинку, и отвечает очень похожему на молодого, весёлого и здорового, но бездарного Кога
- Не вернусь, милый. Не волнуйся. Есть такая точка…
(zestanoyjoker) 7 ноября 2007 года |
| --- |
|
|