*** |
Стучит, уукает ася…
«Здравствуйте…» «Доброго времени…» «Можно к Вам обратиться?…»
И в ящике три уже сегодняшних письма. К пятнадцати предыдущим.
А у того Чей Ник Гудвин внутри пустота. И возле Долгожданная Женщина Покоя. Пришла.
Ещё Лики. Один как бы Тёмный справа. Второй как бы Светлый слева. Эти и не уходили.
А вообще Чей Ник Гудвин, сейчас не в прокуренной комнатке, не за столом, заваленным листами и папками, не у монитора…
Чей Ник Гудвин сидит на невысокой, свежо обдуваемой горной вершине. Наверное, где-то в Крыму. Сидит и смотрит вдаль и вниз. И только ветерок тёплый, и запахи… тоже тёплые. А прямо перед горой, висит, свешанный с неба календарь. Длинный. Достаточно длинный. В целую жизнь. И на календаре, даты проколотые иголкой… или пробитые… много дат… и только последняя обведена чёрным маркетом. Или красным. Тому Чей Ник Гудвин неважно смотреть на последнюю дату. Чей Ник Гудвин и не смотрит. Лишь вдаль и вниз.
Про последнюю дату Чей Ник Гудвин помнит. И знает, что скоро.
Календарь полощется посреди неба, как прямоугольный флаг боевой колоны самураев…
И вся композиция с горой, тем Чей Ник Гудвин и календарём, похожа на неуклюжий коллаж-стилизацию под гравюру.
Да, так оно и есть.
- Ты опять не хочешь им отвечать? – Долгожданная Женщина Покоя, присаживается рядом, на подлокотник промятого кресла. Или на покрытый травкой, тёплый сланец. - Нет. Пойми, я им больше не нужен. - Или они тебе? - Может и так. В моей комнате и на моей невысокой горе теперь мало места. - Зачем же тогда… было? - А зачем бывает всё прочее?
- Чтоб мы решили. – подал голос слева как бы Светлый.
- Решайте – отвечает Чей Ник Гудвин. Как продолжая разговор. И проводит ладонью по травке… Мягко и щекотно. И что-то, как-то из детства. Приблизительно вон из тех начальных дат. И не желается обратно в кресло и комнату.
Дурацкий календарь загораживает восьмушку неба и облаков.
- Пока не можем. – усмехается справа как бы Тёмный: Не закончено.
- Ну, вот… И ответь им – и Долгожданная Женщина Покоя приобнимает Гудвина. По дружески. Чей Ник Гудвин поёживается, пожимает приобнятым плечом. Спор глуп и не особо принципиален – на день дольше, на день короче.
И тёплые запахи вытесняются вонью пепельницы.
«Здравствуйте» «И Вам доброго» «Можно»
Из трёх «диалогов» – два, обычные… Из трёх писем – два коротких… А из пятнадцати предыдущих – на десять придётся ответить.
И Чей Ник Гудвин спускается с горы в комнату, наливает обрыдшее до изжоги кофе, закуривает и отвечает.
И затем снова читает чужое. Не просто читает. Пропускает внутрь, вглубь себя. Позволяет вытеснять. Выцепляет фразы и предложения, перекатывает в голове, а иногда и шёпотом… Редко стрекочет старенький принтер и горячий лист соскальзывает, к холодным собратьям. К своим остывшим собратьям.
Листы везде; на столе, на кресле, на полу…
Но остывают листы. А не тексты. Если Стоящие.
- А написать самому? - Нет. Уже нет. - У тебя остаётся мало времени. - Не пугай. И больше не предлагай. - Воля твоя… Упрямец. И Долгожданная Женщина Покоя встаёт и согласно отходит, чтобы не мешать. Даже становится призрачной и улыбается уголками синеватых губ.
Лики молчат. Их присутствие чуть давит тому Чей Ник Гудвин на затылок. Абсолютная, почти незаметная фигня, по сравнению с ночами.
Каждое утро они молча извиняются перед ним за ночи – и кивают на календарь. И Чей Ник Гудвин кивает в ответ – что тут скажешь.
- И тебе правда бывает интересно? – всё-таки спрашивает как бы Тёмный. Раз в пятьтысячьвосемьсотсорокседьмой… - Правда. Бывает. Хотя и надоело. - И в этом имеется смысл? – спрашивает и как бы Светлый. - Не знаю. Я же просто читаю. - И отвечаешь. И тебе присылают. - И отвечаю. И мне присылают.
Попадается хороший отрывок. Чей Ник Гудвин помечает. Затем он отложит лист в особую папку. Но после того как лики взвесят лист на весах. Тому Чей Ник Гудвин, сколько не пытался, не удаётся подглядеть, как происходит процесс, и что у ликов за весы. Просто комната снова накоротко обратится в гору и календарь вздрогнет полотнищем…
А ночью Чей Ник Гудвин заплатит. Или расплатится. Лики станут страшными и будут таскать и перетягивать его, бестелесного, бессловесного и беспомощного…
… до прихода Женщины Долгожданного Покоя случалось очень тяжко. А после её прихода… После её прихода Чей Ник Гудвин продолжает читать и отвечать. Посидит на горе, поспорит, но продолжит. Вчера, сегодня, завтра…
И будут гора, календарь, листы и тексты.
Лики и весы.
И некоторые тексты будут стоящими.
«Здравствуйте…» «Доброго времени…» «Можно к Вам обратиться?…»
(zestanoyjoker) 21 сентября 2006 года |
--- |
|
|