*** |
Прозаик Гонобец (псевдоним Звёздный), поэт Симонюк (псевдоним Троянский), фельетонист Осколский-Лиманов (подпись «Шпан») и литературный критик Иванкина («честный человек и подписываться должен честно, без изысков») пили второй день. Сошлось пятницей, авансом и гостеприимством Иванкиной, и люмпенским отторжением маленького города. Вопреки расхожим и устоявшимся общественным стереотипам, именно лирический поэт Симонюк славился, как в узких, так и в широчайших кругах, особым и извращённым цинизмом, а прозаик Гонобец являл собой извечный тип идеалиста, чьё лицо если и случалось ещё неразбитым, то по чистейшему недоразумению. - Послушай, Петя – раз в …дцатый, алкогольно-прокуренно произносил поэт прозаику: Ты мне, конечно и прости осподи, собрат по цеху – итить его, и всё прочее, но ты конченый идиот. Мышкин, хули. Почти херувим, бля. - Хули – тут же вставлял-вторил старшему другу поэту и фельетонист. Ничего личного и не со зла, просто голосом молодости и рационализма. - Ну, зачем вы… Ну, как вы… Да как вы не понимаете! Писать надо, только если хочешь осчастливить этот мир! Ну… ведь, правда! - Правда – вставлял-вторил и второму старшему другу юный фельетонист – он ленился разбираться сам, и пока доверялся мнениям старших и мудрых. - Мальчики, а я сегодня чудную брошечку видела – мечтательно, отстранённо и волооко, и глядя в немытое окно и дождливую осень, говорила некрасивая Иванкина. И заключала: Мальчики, купите мне брошку. - Правды нет. – отрицал поэт, отодвигая критика от окошка и от стола, и, сожаленчески цокая, доливал из последней бутылки. - Точняк, нет – поддакивал поэту и фельетонист, в третий раз соскальзывая открывашкой с консервированной жести, с надписью «Шпроты балтийские» - Как нет?! – по-детски и потрясённо ошарашивался прозаик. - Так и нет. – победно усмехался циничный поэт: Как, например, денег нет… Как смысла нет. Как нет счастья и совершенства. Как нет вообще и в частностях многого. - И счастья, и смысла тоже нет? по-твоему… - Да, что по-твоему, что по моему. Один х… хм… парадокс. Вот у тебя деньги сейчас наличествуют? - Причём деньги то? – не успевая за скоростью извращённых выводов поэта, идеалистически и упрямо сопротивлялся прозаик. - Деньги обязательно причём – назидательно и безуспешно волоокилась критик: А вчера, на проспекте, видела чудный букетик… И обои… Мальчики… Но у фельетониста выскакивали и падали клятые шпроты, и критик стеснялась закончить. - Получается… всё зря? – отчаивался прозаик. - Абсолютно. – торжествовал поэт: Коли не ради денег. Прозаику очень хотелось сказать поэту, что он гад. Даже опять не пожалев своего лица. Но прозаик отчётливо помнил, что их совместно – совместно-совместно, и естественно включая и фельетониста с критиком, окружал зачуханный город, осенняя тоска и полнейшие безнадёга и бесперспективье. И действительно ведь без денег. И жизнь не удалась, хоть в общем, хоть в частностях. И удручённый прозаик лишь горестно махал тонкой и несильной кистью с мельхиоровой вилкой, и извиняясь за разбрызганные капли шпротного масла, вздыхал: - Прочти, Саша. Моё любимое. И циничный поэт Саша Симонюк, по псевдониму Троянский, усмехался и быстро, и легко читал. Любимое Пети Гонобца, по псевдониму Звёздного. И любимое фельетониста Толика Осколского-Лиманова, по подписи «Шпан». И любимое критика Веруни Иванкиной. И каждому на минуты верилось в хорошее и лучшее. * конкретно Иванкиной, что когда-нибудь ей купят «Жигули».
(zestanoyjoker) 31 августа 2008 года |
--- |
|
|