ПРЕЖДЕ ЧЕМ ПРОЧЕСТЬ, ВНЕМЛИТЕ, ЧТО МОРОК СЛОВА, КАК И ВСЯКИЙ МОРОК, ЕСТЬ ОБМАНКА ХИТРАЯ.
НАВАЖДЕНИЕ
ВОИСТЕНУ.
… Внемли?
Ну и ладушки.
Хотя было и не обязательно.
Нашли кого слушать.
Я же обычный сдвинутый.
И могу ходить голышом, или плевать и сморкаться прилюдно.
Справку предъявить?
… Ох, как облегчительно, что многое, в чём числе и этикет, для меня теперь не имеет значения.
Ибо, как мне обозначили латынью в бумажке олухи-лекари – дурни, дык, я ж и сам когда-то чуток лекарь, и ранее их понимаю, от болей головных бесповоротно схожу с ума, спячиваю, соскакиваю с катушек, еду крышей и по фазе, и собственно остался единственно значимый вопрос – когда дозреет и лопнет сосудами моя неверная башка — до того как спячу окончательно? или попозжее…
Отвлёкся.
Не обращайте внимания.
У меня мерцающее сознание.
Болотный огонёк. А учитывая нюансы, огоньки. Россыпью. Как стыдный симптом сифилиса на коже.
Знаю, знаю, вам и без моих пояснений, хорошо известно, что в последние месяцы у меня наблюдается размножественность личности… или вернее – личностей? что впрочем, и вам, а тем более мне, без особой разницы…
… писать стало тяжело.
И больно.
Тяжко и незачем.
И от того вдруг надоело.
Странно, да?
Сам удивляюсь.
… Небо, демоны и лики! – как же долго я пытался писать исключительно выверенными фразами, предложениями и абзацами, а случалось, что и рифмами – ну, предайте, предайте меня добавочным анафемам и рецептам – мне от того ничуть не хуже, а вам вижу явно приятственно … сколько лет и сил положил на нисколько и ничем не выгодное занятие, и вот наконец то, ну наконец-то! случилось в удовольствие, и ей!-ей! в огромное удовольствие!, попользоваться своевременным помешательством – и стану здесь себе, а заодно и вам, пудрить и забивать мозги, запросто перескакивать с пятого, на …цатое, терять смысл, нить и пунктуацию, грешить словарными повторами – хаха! тоже мне грех – стррррашный!!!, по поводу и без оного ссылаться на перманентный склероз и прединсульты… или даже и ссылаться не стану – а кому не понравится, — проходите мимо, вон той опушкой леса, прекрасно видимого из моей высокой башни, сквозь прекрасные витражи.
Ага-ага – у меня заимелась своя высокая и родовая башня.
Не съемная.
И неприступная. От медицинского термина приступ.
Вместо одной горы.
Обббалденная штука. Вступил в полноправное наследование, аккурат вслед, — или вследствие? фиг его… короче, диагноза.
Ась?… Кто кому говорил-рассказывал, что живёт на семнадцатом? я и говорил? и лично вам?
Ну, значит и говорил, и живу – хотя и не помню вас, любезный, напрочь, да и семнадцатый смутно — перманентный склероз, такое порой удобное оправдание. И тут в башне, и на той горе, и там на семнадцатом. Одновременно и единопространственно.
Поверьте, славно чокнутому и околоблагородному, первое второму да и третьему, оказывается, совершенно не противоречит и не мешает.
Если наслаивается в сдвинутом разуме.
А теория ли относительности, или напротив сумбур безотносительности…
Кстати, сквозит и завывает по ночам ветром, абсолютно одинаково – словно и не переезжал.
Что, по-моему, и служит убедительнейшим подтверждением.
Вам не служит? – проваливайте на опушку.
Лес у меня за витражами наипервейший… Заезжий стряпчий обозначил в кадастре Синим.
Мне нравятся красивые и чем-то памятные названия.
Например Ажелон, Ишкашим или Кахена…
По правде, только в одном из данных мест я бывал… а остальные два придумал, вкупе с двадцатью двумя — о да, я мощный выдумщик.
… или – вереск.
Я его сроду не видывал, не топтал, не нюхал – … но помню. Ещё по Киплингу. И даже как-то в название рассказа вставил – да, вереск, ёлки!, а не Киплинга…
Хотя рассказ и не про вереск, а про братьев.
У меня так часто с названиями и рассказами получается.
Получалось.
… А возвращаясь к заезжему стряпчему — признаюсь, что поначалу он обозначать упирался… Только когда ему, сверху, аккурат на шляпу нагадил грифон, моего приятеля Али, вот тогда и обозначил.
Эх, что вы? подозрения у вас, прям… неблаговидные – стряпчий, между прочим, благодарил потом…
Что грифон им не закусил.
И, по-моему, зря – нет, не про благодарность, – вежливость она и в кутузке, и в морге вежливость – зря, что не закусил, в графе уже было заполнено красивым, вне подозрений, каллиграфическим почерком, сургуч приложен, а собственно кадастр грифон жрать и не собирался, поди не тварь безмозглая.
Вообще грифон у Али, несмотря на слабость кишечника, воспитан замечательно, десяти десятым человечества на зависть, но предпочитает сугубо фрукты, а не человеков бестолковых – больше остального, абрикосы и апельсины.
Что и немудрено, ведь Али по происхождению и по призванию бог – и дрессировка грифонов для него сущий пустяк. По крайней мере, собственного.
Что значит богов и грифонов в гостях и гостями не бывает?
У вас может и не бывает.
У меня и самого, на том семнадцатом, тоже не часто…
А здесь, в башне, запросто.
Сюда и ангелы залетают – один так точно.
За прочих Создателей не скажу-не совру – у меня с ними не складываются тесные взаимоотношения, но Али почти еженедельно наведывается.
Благодарным оказался… как я его для первой повести натворил, так и не забывает.
Прямиком в витражи и залетает. Я и не закрываю.
Ну и что, что бьются? Мне не жалко, я лёгкий сквознячок люблю, а уж новые цветные стекла напридумать – фигня вопрос, эт тебе… то бишь мне, не шального и симпатичного бога выдумать.
Чего застряли-застыли то? коли запёрлись – проходите… Башня пусть здание и сугубо вертикальное, но в моей, места и в верх, и в низ, и вдоль, и поперёк, вдоволь и в простор…
В дополнительной графе стряпчий зафиксировал, что сам Челлини по оказии и безделью воздвиг.
Или да Винчи. Я их путаю. Как и Гогена с Сезанном. Да и многих прочих. Недостатки общесредней эрудиции.
Осторожно! под ноги поглядывайте – тролльд — животинка мелкая, юркая… Но злопамятная и кусачая. Ага! и сами подметили – ничего подорожник потом приложите — согласен, здесь, в башне, у меня периодически нескучно.
Но главное не одиноко.
Причём, отмериваю эти периоды и назначаю время приёма, исключительно я сам.
Во всяком случае, стараюсь. Однако, подумываю завести мажордома. Но мне потребуются деньги и безупречная репутация. Деньги – для меня, репутация – для можердома… ну, чтоб там происхождение от крысотыквы какой.
Впрочем, если поставить появление мажордома в зависимость от денег… а не от крысотыквы – абсолютно безнадёжное дело.
Если в зависимости от денег – для меня безнадёжно, что угодно, без исключений. Воспитание и привычка.
… в башне у меня денег нет в принципе (на семнадцатом тоже не было, но без принципов), а заодно прошлого и будущего, инстанций, критиков, родственников, и соседей. Тут вообще никого нет. Даже меня. Если вы принципиальный материалист.
Но навалом текстов. Тут даже сквозняк и пыль из текстов.
Вы как раз материалист и е?
Ну, дело ваше… зачем же припёрлись? Обречены шляться никого и ничего не увидя.
И вообще вы тогда сейчас не здесь.
Где, где?… Понятия не имею. Ни малейшего. И не интересно, и я же типа получаюсь из …хы-хы…лириков… блин! а не из физиков.
Физика помню ужасная и вредная наука – за неё двойки ставят, и электричеством бьётся.
… а компания тут действительно — кроме постоянных визитёров навроде Али, Шута и Дона, Хорунжего и Декана, с боевыми сотоварищи, проживает и прошастывает уйма замечательных и занятных персонажей. Токо пока не все до конца додуманы… сплошняком встречаются и такие… недорисованные, из набросков. Набросал – бросил.
Во-ооон! побёг…ло.
Опять верно подметили — в большинстве, моих персонажей, и, именно!, тем и замечательных.
Но бывают и порождения чужих, не шибко здоровых разумов. Но не часто. И лишь по обязательному, заблаговременному предупреждению-уведомлению – почтовыми голубями, телеграммой с вензелем, или по простому — расписной стрелой в бойницу.
Почётные… или, блин почитаемые? исключения – м-р д-р Свифт, и Барон.
Во-первых, я их обоих – ууух! как почитаю, во-вторых, им никакие правила и обязательства не преграда. Мне до тех безумий… как Барону — до Луны без ядра.
… Да-да! уже разглядели? — в зеркале Шут. Конечно, тот самый – из рифм, в колпаке и с бубенчиками. Иногда Доном оборачивается. Шалун, язва и задира. Шалуны. Хоть банальные неудачники и давно седые оба.
Всё же вы не очень пропащий и принципиальный материалист… И у вас есть маленькая надежда на своевременное и личное безумие. В перспективе.
Тьфу! Поторопился... — в зеркале, а не в зеркалах! не зырьтесь куда попало – экий несообразительный… Мой Близнец, где попало не околачивается … всегда только в том, замызганном, над рукомойником… в которое бреюсь, изредка в мониторе, когда совсем внагляк соскучивается.
А чё монитор? Не шибко в интерьер вписывается?… А по-моему, так достаточно сносно. Не хуже декоративных сабель и пистолетов на ковре – нет, медаль настоящая – то ли Декана, то ли Хорунжего… или Шута с Доном. Ковёр руками не щупайте – и ветховат, и под ним ядовитые мокрицы, замурованный стряпчий, скелеты и провалы.
… а вот на карнизе, под витражами — прислушайтесь, — две порядочно знакомые феечки. Не… не феечки порядочные – те ещё проблядушки-оторвы – знаком я с ними продолжительно. Вот и они у меня болтать и курить попривыкли.
Тоже с семнадцатого и с горы уволочились, в нагрузку. Симпатичные. Но «бычки», заразы, всё-равно не убирают – не приучишь.
Однако, феечки лучше, чем не почтовые голуби или демоны. Что на семнадцатом, что на горе, что в башне.
У меня двое. Исключительноо в бреду и по ночам… Вы когда-нибудь слыхивали о ночных голубях парами? так и нечего придуриваться – ясно, что о демонах.
А?… Да слышу я вас, слышу – я ж помешанный, а не глухой… Свифт, поправляете, мол, не порождение? а достояние и биография?… и библиография? С ума сойти.
Заколебали вы меня поправками и замечаниями, наилюбезнейший. Пожалуй, даже на опушке моего Синего леса, вам делать нечего. Лишь упокоиться под осинкой. Или под липкой. Тоже путаю нафиг.
Я вас и вызвал бы на дуэль, да и проткнул бы на месте – выпад-квинта-полуоборот-укол… но клинок проржавел. И эфес свинчен, в ломбарде, и не выкуплен. Да и разбрасываться вызовами берегусь – элементарно перчаток не напасёшься – последнюю супруге при так и несостоявшемся разводе оставил, да и вдруг действительно вызов примут и драться придётся… а я для рукопашных дохловат. Не то, что Хорунжий и Дон, вот они горазды – хотя тоже дохлые и дырявые, но отчаянные – голова в бинтах, грудь в орденах. Аж на бастионы Кахены хаживали, не пригибаясь… или у Зугдиди – подзабыл.
А м-р д-р Свифт – конечно, ещё какое порождение. Его же свифтовского ещё какого гениального разума.
Как он замечательно помирает каждый раз – и ведь каждый раз любо-дорого скупой, мужской слезой капнуть, и с процессией пройтись… Затем и сюда, ко мне заходит — ему помереть, мне капнуть и пройтись...
Ну, естественно с процессией. Что ж её во рве, перед шлагбаумом, табором топить?
Чего помирает постоянно?
Доставали его полжизни. И половину послесмертья. Он и огрызался. По-своему. По свифтовскому.
Да что ж вы опять переспрашиваете?! — экий вы назойливый…
… что кто — кто? не я ли сам и Хорунжий, и Декан, и Шут, и Дон, и ещё чёрте кто?…
Гхм.
Навряд ли.
Вроде, что не чёрте.
И вам не всё равно? и зачем?
Йекс!
Безумец.
Молнией не шандарахнуло? — Считайте заново родились. Обошлось и повезло. Но учтите, молнии и кары – эт вам не электричество — вольтами и искорками, ни Ньютону — яблоком.
Больше не произносите тута это слово. На нём табуейшее табу и проклятнейшее проклятие.
Как и на мерзопакостных словечках «литература», «цензура», «конъюнктура», «гонорар», и «семейная гармония».
Ха! охренеть — потенциальный, блин и карамба, издатель он! (мне можно – меня, сами видите, загодя отпокарало)
Псих.
Не брякайте тута больше эдакого.
… а кто из кого кто? — небо и лекари меня и их… нас? разберут.
А я, тем более, затруднюсь ответить.
Когда мы тут вместе собираемся – здорово каждый сам по себе.
Разные мы. И все они, безусловно, меня лучше. Забавное словечко – без-условно… а со-условно почему-то нет – помечу потом на манжетах… если обзаведусь манжетами.
Слышали бы вы наши беседы.
Прочли?
… и я же и описывал?
… куда-куда?
… кому-кому?
… и по эмейлу?
Гхм-гхм… И когда успел.
Значит всё-таки не совсем зря, так долго – фразами, предложениями и абзацами.
Но и спятил всё-таки вовремя.
А знаете, что… вы бы их обождали? а?
7 апреля 2007 года
… мне нравится, когда вокруг моей башни сыпет, падает, ложится снег.
А внутри уютно, не одиноко и свойски.
И где-то близко городок Лазоревый Лель. Прям за Синим лесом.
Чем-то снег напоминает мне текст, — также вначале кажется, что ложится чисто, густо и ровно.
И только потом, позже, когда подтает, видны обманчивость, грязь и несовершенство.
А ещё снег напоминает запах детства. И немножко запах любви – поздней, спешащей… и обязательно опаздывающей, как торопливый мужичок с шампанским.
Редкий случай – собрались вместе.
… Шут молчалив, не едок, со снятым колпаком, чуть отдалён от остальных, теребит седые виски, и тоже смотрит на валящие за витражами хлопья.
Дон и Хорунжий сидят рядом. Словно разговаривают между. Но не разговаривают. Они и похожи – но у Дона больше стати, морщин, инея по волосам и глубины в глазах, и длинная шпага – на кой ляд она ему тута? но видимо ему важно, — концом ножен и клинка — в пол, кисти на эфесе.
То что сегодня Дон не рядом с Шутом что-то значит. Но оба, конечно, не станут пояснять. Характеры. Да и спрашивать у них никто не станет.
Декан уткнулся в свой бук.
Или делает вид, что уткнулся.
У Шута хандра.
У Дона спокойствие.
У Хорунжего застывшая тоска по Синеглазке, — продолжает верить, что не разминулись, что вернётся к ней. А точнее, что она к нему.
У Декана усталость и опять какие-то особенные секреты и заморочки, на мерцающем экранчике — далеко отсюда здорово выросла когда-то маленькая девочка Каои, но, по-прежнему, твёрдо верящая в легенду об измаявшихся демонах.
Я люблю каждого. Авторски. Дружески. Братски.
И пусть сидят и молчат.
Лишь бы не уходили.
Ненавижу одиночество.
Обожаю одиночество.
И знаю, что уйдут. Совсем скоро. До таянья сугробов.
… Мне нравится, когда вокруг моей башни сыпет, падает, ложится снег.
А внутри уютно, и свойски.
12 декабря 2007 года
Здесь здоровско шелестят опавшие листья, и недописанные повести и рассказы. А от бестолковых стишей ваще деваться некуда.
Здесь хорошо и свежо, почти всегда сентябрь – раньше были февраль и май, но кому интересно то «раньше»? По правде говоря, всяким кому и тутошний нынешний почти постоянный сентябрь — ни к рукаву.
И говорить по правде здоровско. Только редко добавляет счастья. Вообще чего добавляет редко, чаще вычитает.
Вы-читает. Заметили? Ага, вы прочитали, у меня вычлось. Как-то так.
И может верно – если где-то что-то прибавилось, где-то что-то убавилось. С физикой вроде опять связано, — дьявольская наука, не зря в Преисподней всё горит, кипит, и шкварчит.
А здесь тихо. Молчаливо. Снежок сыплет, и снегом же пахнет – первым.
Сентябрь со снегом не сочетаются?
Удивительно.
А вы присядьте у окошка – ну, да, запросто и у окошка, и у камина… Тут многое запросто. Хотя дофига сложного и не пойми как.
Присели? Свежо? Листьям и страницами шуршит? Снежинки окружаться? Грядущей зимой пахнет?
Вот.
Ещё бывают шаги, и тени – буквально силуэты.
Не, нестрашные.
Хотя… смотря для, у кого какие тени.
Но мои нестрашные.
У меня сны страшные.
Поэтому не сплю, а слушаю. Некоторым кажется, что думаю.
Я их, некоторых гоню прочь – на шиша мне и здесь некоторые? с собой то не всегда управляюсь.
Слышите?
А вы прислушайтесь.
Верно, обычно со звона бубенчиков и начинается… Значит, прислушались. Практически вчитались. Значит не зря запёрлись. Видать к зиме, наконец.
Чайку крепенького сварганить? Конечно, с тюльпанами и с сиренью, пожалуй, и чуть-чуть степи и гор добавлю — самое то, перед зимой то. Детства, воспоминаний, и ненормальностей — уж сами, по нутру...
26 апреля 2010 года
На моей башне поднят флаг. Ну, флажок.
Взвился и затрепетал.
Особенно добрые самаритяне возрадовались, что по траурному поводу.
Рано ещё.
Это не только флаг. Это ориентир и позывной… или, вернее, призывной? Шут его знает. И Дон. И Хорунжий. И Менестрель. И Декан. И Синеглазка, и давно выросшая девочка-девушка Каои. И…
Они обязательно заметят и поймут. Что их здесь ждут. Что им тут рады, и благодарны.
Пошляются, наогребут опять, и авось воротятся.
А я подожду, я умею, я терпеливый невротик.
С тролльдом, феечками, демонами, верным мышом в камине, недописанными персонажами – тоже ничё так башненаселенице.
Ну и конечно в окружение заботливых добрых самаритян, где и когда без них обходилось.
Раазздать мушкеты и кружки!
Салют за знамя! прицел по Синему Лесу! палить на участливое «Как поживаете?» — ждём-с.
Не впервой. Надеюсь и не в последний. 3 апреля 2011 года а у высокой дальней башни нас терпеливо молча ждут где наконец-то мы обрящем то что покоем здесь зовут не так там тихо как мечтаем и много многое не так но точно точно ожидают
и светится печальный знак…
печальный знак
перед которым
придётся хлеще чем у врат
— опять заставят жить по новой
и финиш обратится в старт…
вы испугались?
испугались
с надеждой вздрогнули — а вдруг?
а те у башни посмеялись
печальным знаком
— знак не круг…
не так там многое
дождитесь
и встретьтесь с дрожью лишь своей
но по дороге обернитесь
на остающихся людей…
чудные люди
— люди страха
и счастья люди
и беды…
у башни больше не полюбят
и не приснятся больше сны
никто не тронет
не коснётся
не скажет слова…
только — знак
у башни дальней по-другому
там много
многое не так
17 апреля 2010 года
(zestanoyjoker) 2007-2011 |
