| *** |
- Хочется про это где-то написать, оставить. Проговорю тебе, ладно?
- Валяй.
- Когда при мне говорят «фашизм», мне с детства представляются не гитлеровцы с засученными рукавами, поливающие от бедра из «шмайсеров», даже не Гитлер и Муссолини, не факельные шествия и костры из книг… В первую очередь, мне представляется наступающие фалангисткие цепи на окопы республиканцев…
- Где бойцы в пилотках с кисточками.
- Точно. Впрочем у франкистов порой были такие же. Если бы тогда фашистам таки свернули голову.
- Сам знаешь, увы, это было невозможно. Республика была, как ты любишь выражаться, буквально обречена.
- Знаю конечно. Обречена на распри, на предательства, на, как оказалось, фатальную непримиримость. Слишком разные люди и силы пытались объединиться. Но ведь попытались же! И вообще… Русские революции — февраль, октябрь-ноябрь, мгновенные ассоциации — пронизывающий ветер, сквозняки питерских дворов и решёток, озноб, дрожь и мурашки. Испанская революция — пиренейское солнце, летние и майские вечера и ночи, песни…
- Костры и там и там.
- Да, но и костры разные. Смешно наверное.
- Не очень.
- Внутренне, подспудно ожидалось, что рано или поздно придётся оказаться в окопах напротив наступающих цепей. Неа, не пришлось. И уже не придётся. Но вот сейчас у меня полное ощущение наката того самого фашизма, только окопы другие и иные цепи.
- И республика также буквально обречена?
- Во всяком случае, похоже на то. Помнишь в «Мальчик со шпагой» Серёжа Коховский объясняет мелкому, за что свергли Альенде…: за то, «чтобы у каждого ребёнка был на завтрак стакан бесплатного молока.»
- Есть мнение, что леваки сами готовили террор и что «Над Сантьяго идёт дождь» было сигналом отнюдь не для путчистов.
- Пффф. А что это меняет? Что меняет несимпатичность чилийских леваков или безалаберность, неспособность, несостоятельность, а зачастую и тоже подлость среди испанских республиканцев? когда на стенах рядом с «No pasarán!» написано «hemos pasado»
- я бы подарила тебе пилотку с кисточкой.
- Нам.
- Пусть нам.
|
| --- |
|
|