| *** |
- …В целом я всё сказал, ты услышал.
- Услышал.
Закат был мутным, берег грязной городской реки грязным.
Они сидели на каких-то ящиках.
Вода рябила мутно-красным.
- Мне, нам, правда, больше не к кому обратиться. Мы последние.
- я понимаю.
Но Нюдоль словно не слышал, или действительно не слышал, не слушал:
- Наши с Ниточкой портреты на каждом столбе и на фасадах, заборах и витринах. Нас гоняют второй год. У Менили изувечена рука, глаза… ну и вообще. Поразительно, как она добралась досюда. Она чашку не может не расплескать. Как только её засекут здешние, если уже не засекли, и на неё ориентировки будут везде.
- Наверное я бы её не узнал.
Нюдоль впервые среагировал на его реплику — холодно, жёстко:
- Узнал бы. Мы не беспокоили тебя — сколько? двенадцать лет?...
- я честно вышел.
- Да. Но ты писал про идею, про мужество, верность, товарищество. Замечательно писал. Вероятно и сейчас пишешь. Кое-кто пришёл, прочтя тобой написанное.
- У меня Тильда. Ей четырнадцать. У неё никого нет кроме меня. Но даже не это самое страшное: ей сломают жизнь, сломают полностью. И ты не можешь этого не понимать.
- Нам никак не дотянуться до Сволочи. Даже не приблизиться: из троих — две барышни, одна калечная. До Сволочи, что лично повинен в погибших, казнённых, замученных. Максимум наших возможностей — департаменский полковник, что будет на удалении от эскорта. Тоже тварь, но ведь не верховная.
Я не ставил на голосование воздействие на тебя… и Тильду: знаю, что все проголосовали бы против, в том числе и я.
В означенное время мы начнём акцию. Ты либо придёшь, либо не придёшь, если нет — мы, и мы погибнем зря. Винить тебя будет некому.
Ну да — Нюдоль, возможно и Ниточка, и Мениля. Решение простое.
А в голове — как он забирал маленькую Тильду. Как она вкладывала свою ладошку в его, и семенила за его быстрыми шагами (бестолочью был, да). Как вёл её в школу. Как она закончила грёбаную школу буквально пару месяцев назад.
Винить будет некому. Шансов на выживание у них ноль в степени.
И да, у него в столе и на — про мужество, убеждения, товарищество, про борьбу за совесть и достоинство. Про то из чего он честно трусливо вышел двенадцать лет назад.
Тильда почитывает. А его тешило и радовало.
В четверг он обещал ей на канатку (на которой его мутило и опять замутит)
- …Вопросы?
- Нет вопросов. Решение простое. Пробиться. Ты идёшь и валишь, кого успеешь — расчищаешь, я типа под твоим прикрытием, тоже — кого успею. Мениля — от лотков зеленщика — по сектору: обзор и угол там буквально как в тире.
На столе газета, на ней расчерчен и лоток и угол. Нюдоль уже видит, как толстоочкастая Мениля, конечно понимая что погибает, погибает расчётливо: автомат уложит и упрёт, пара склеенных магазинов — короткие очереди, отчаянный блеск линз, негодная рука — дополнительным злым безжалостным упором.
- Ты не тоже — кого успеешь, твоя цель —…
- Главная цель.
- Да. - вынужденно соглашается Нюдоль: Главная.
А Тильда спит. Ей снится грёбаная школа, но потом канатка, и что и она напишет про достоинство, про отчаянную борьбу за убеждения, за маленькую детскую ладошку во взрослой, за чудесную жизнь когда-то где-то.
Вода рябит мутно-красным, более мутным и менее красным.
И Мениле кратко и нервно приснятся замечательные зовущие памятные строчки про идею и товарищество, и про верность.
(zestanoyjoker ps) 26 октября 2019 года
|
| --- |
|
|
Джок
2019-11-21 19:23:50
Да, Миш