| *** |
Эпиграф
Будут те, кто испугается, отступит и проиграет.
Будут те, кто выдержит и победит.
Будут те, кто переждёт.
И будут те, кто заплатит.
- … Тебе снова нужно было сдержаться - сказал Кайна, после того как они сволокли тело в предлесную канаву, и торопясь завалили валежником – ни времени, ни сил, на более тщательное сокрытие у них не имелось: Ничего со мной особого не случилось бы… Мало ли, где и у кого я отсасывала… и где и у кого ещё придётся. Ничего не меняет.
Холодный туман потихоньку разрывался на лоскуты и их ждала извилистая дорога.
- Нужно было – согласился Серц.
Конечно, он согласился, не желая соглашаться
- … но почему-то я снова не смог.
Они оттёрли с ладоней грязь и кровь, вернулись на дорогу и закурили.
- … Разве не странно… Там и тогда я не убил никого. А здесь…
- Если так продолжится, нас скоро вычислят. Сопоставят и вычислят.
- Да. – Снова вынуждено согласился Серц. И горько усмехнулся: Я понимаю… У меня всего один поставленный удар. Прости.
- Глупый. Мне не за что тебя прощать. Наоборот. И я тебя люблю. Нам нужно спешить, мы должны идти дальше быстро – и Кайна тоже невесело улыбнулась, и перекинула с одного искривлённого плеча на другое, свой короб: По нашим возможностям быстро. И ещё постараться изменить привычное…
Она не стала говорить ему, что считает уже бесполезным – и два случая, вполне достаточно для сопоставлений. Вопрос времени.
Но от нескольких дней до нескольких недель у них оставалось.
И она хотела прожить и пролюбить оставшееся полно.
И уверена, что и он хотел того же.
Если бы понимал…
Тем более, что и выбора у них не оставалось.
- Менять нам уже незачем. Не изображай для меня лишнего - вдруг сказал Серц. Оказывается, понял и он. И первым пошагал сквозь тающие лоскуты по извилистой дороге, не дожидаясь, и не оглядываясь на некрасиво подволакивающую искалеченную ногу Кайну – сострадание они оставляли готовым подать милостыню.
***
- Значит серия… – не переспросил, а сам и заключил комиссар.
- Увы… хотя для нас то скорее наоборот – очень похоже. В обоих случаях удары идентичны – нечастый, специфический, проникающий под кадык – скальпель, стилет или заточка… И оба случая вблизи дорог.
- И когда нет свидетелей… Но не ограбления?
- Точно не ограбления, господин комиссар. Содержимое карманов, прочие кольца-цепочки не тронуты – да и убиенных, вряд ли можно посчитать за состоятельных. Даже во мраке ночи. Да они и сами…
- Ну, не запинайтесь, продолжайте инспектор.
- Короче, не лучшие представители рода человеческого.
Эх, как много мог бы рассказать старый комиссар молодому инспектору о представителях родах человеческого. В том числе и о лучших…
Но теперь дело комиссара выслушивать, а не высказываться.
Комиссар и слушал.
- … По скудным, и крайне неохотным показаниям, покойные – явная и банальная шпана. Разновозрастные отморозки; первому крепко за сорок, а второму не исполнилось и двадцати… Хамьё-с. Отребье. Соседи и знакомцы, да и родные не шибко опечалились. Помогать расследованию никто инициативы не проявил.
- Ну и…? какие из сего ваши выводы?
- Пока определённых выводов, господин комиссар у меня нет – рано. Но и сочувствия к покойным тоже.
- Тем не менее, закон есть закон.
- Бесспорно, господин комиссар. А следствие – следствие. Думаю, этот самый специфичный удар, здорово убыстрит наш поиск. Ориентировки на дорожные посты и околоточным разосланы; мной велено наивнимательнейше проверять подозрительных, и подробно сверить все подорожные списки и опросные листы на постах, у старост и урядников за последние два месяца. Также запрошены как уголовные, так и армейские архивы.
- Мотивы?
Инспектор пожал плечами.
- И при обычной бытовухе сейчас не всегда разберёшься – у нас отчасти… послевоенное время, господин комиссар…
Господин комиссар ободряюще кивнул, дескать не перед заезжим из Министерства Пропаганды беседуем.
- … у… некоторых расшатана, деформирована, а порой и элементарно больна психика. На данный момент, кроме пьянства и злостного хулиганства, других взаимосвязей между личностями убитых не наблюдаю… И первоначально мне кажется… жертвы ни на того, или ни на тех напоролись – как и то, что изначально жертвами быть не собирались.
- Здорово редкий, говоришь, удар?…
Комиссар поощрял разъяснения от подчинённых. И не для собственных знаний – ему давно хватало. Для прибавления у штата инициативы и уверенности.
- Достаточно редкий… в восприятии обычного человека – для нанесения требуется изрядная выдержка и точность, навроде удара в сонную, или в висок, или в мягкую часть затылка… и отчаянная, или же холодная уверенность в результате – второго раза противник такого шанса не предоставит. Ну и не простит, соответственно. Однако, для уголовного элемента редок – при гоп-стопе много крови, как и от нанесения ножевого в сонную, но ещё запросто возможны и громкие хрипы-бульканье… Для какого, упаси Создатели, маньяка, хм… удар всё-таки не стопроцентен и рискован… а вот для отдельных представителей тех же армейских, в определённых обстоятельствах, вполне себе рабочий приём – когда враг не ожидает.
- Подожди, подожди!… я так и не понял? – И Комиссар постарался сделать вид, что действительно не понял: Такой удар -- нацелен на смертельный исход?
- Пожалуй, не однозначно. Я бы уточнил, что прежде всего, это удар из арсенала шокового и гарантированного выведения из строя … по сути, схож с ударом в глазные яблоки, или тренированным ударом головой в переносицу… но, конечно, гораздо ужаснее и беспощаднее – и как правило, действительно смертелен… мучительно смертелен. Если же поражённый всё-таки выживет, он калека. Таким способам иногда обучаются и те, кто уступает по физическим данным… или имеет недостаточную, изначальную подготовку. Или времени на такую подготовку.
- Женщина? Подросток?
- У подростка вряд ли хватит выверености, точности для нанесения, и выдержки при виде последствий. А вот, что женщина – думаю, допустимо. Или несильный мужчина. В разосланных телефонограммах мной учтено… Дополнительно я бы опросил и бывших инструкторов. Хотя бы здешних, ближайших по округе и губернии…
- Толково.
***
- Представление сломанных кукол! Представление сломанных кукол!!! Не пропустите и не поскупитесь – наш единственный сломанный театр, даст у вас всего одно представление!!!
Кайна и Серц привычно рекламировали своё появление.
Однако, замызганная деревня реагировала медленно – выскочили и подбежали чумазые ребятишки, зашлись во дворах кабыздохи, да скрипнула пара ставен…
Ближайшая старуха, прищурившись, всмотрелась в левую сторону лица Кайны, и смачно сплюнула…
Но Кайна и Серц спокойно вынимали кукол из коробов, проверяли, распределяли между пальцами верёвочки.
… Первым выскочил перекошенный, горбатый и разболтанный Шут, и начал осыпать визгливой, богохульной скороговоркой заборы и старушенцую. Он храбро наступал вывернутыми суставами, и застывшим, ярким, безумным оскалом… Понятно, что след в след, за ним шагала и кособокая Кайна, с несимметрично поделённым между красотой и уродством лицом.
Старуха взмахнула клюкой и попятилась, а ребятишки сыпанули врассыпную…
Но только до калиток.
… за Шутом гнался безглазый и безухий, с признаками врождённого дебилизма, жандарм.
Жандарм свистел в проглоченный свисток, не разбирая молотил воздух дубинкой, и упрямо отказывался подчиняться нервному мимикой Серцу.
К моменту когда в катавасию из ниток, перемешливой, разноголосой ругани и всевозможнейших дефектов включились; недоточенная Ведьма-Проказа, Безголовый Епископ, Принцесса ОднаГрудьПерепутанныеНожкиРучки, Молодец БезОченьНужного и прочие, зрителей подошло уже прилично. Страшненькие деревянные инвалидики, в сочетании с дёргающими за нитки нездоровыми хозяевами, вызывали у зрителей улыбки и смех – собственно незамысловатый сюжет балаганчика интересовал вскользь – но из деревенских словно выходило наружу всё то, что исподволь пугало в кошмарах, и в тайных мыслях; незабытый страх продотрядов, глада и рекруткских наборов, пожаров и мора, похоронок и мародёрских грабежей …
А затем Кайна читала деревенским стихи – ребятишки шмыгали сопливыми носами, бабы добрели, и мокли ресницами, а мужики опускали взгляд и тянули цикарки в глубокий затяг…
И левая половина лица у Кайны, в полусвете заходящего солнца, была действительно прекрасна.
Денежный сбор оказался вполне обеспечивающий ужин и ночлег. И Их Ночную Любовь.
***
- А признайся, что моё уродство доставляет, добавляет тебе… что-то пикантное? Этих же… Их тоже привлекло…
- Этих… привлекло их скотство. Оно же их и убило. Пусть и моей рукой. Я люблю тебя. И мне не важно…
- Тогда люби.
- … В детстве мне очень нравилось вечером укрыться одеялом, и представлять себя «в домике»…
- А мне нравилось смотреть по зиме с пригорка родной окраины – белое-белое, сверкающее далёко, свежий, прохватывающий, морозный воздух… и я… такой маленький… и почти счастливый. И вся жизнь, и большой мир впереди.
- … я теперь чувствую какую-то… силу за собой, превосходство – перейдя эту грань… больше у меня и нет граней. После того как убил… нет, конечно, я по-прежнему чувствую свою, да и чего там, нашу слабость, уязвимость и ущербность, и я всё тот же неудачливый, бездарный…
- Твои стихи великолепны. Немножко сумасшедшие… как и у любого таланта.
- … бездарный и больной писака, с напрочь поехавшей крышей, но… одновременно и не тот – я теперь знаю – на самый крайний случай, в моей воле, и мне по силам, взять и просто зачеркнуть какую ходячую падаль. Они, падаль про это не знают, а я вот теперь знаю…
И, демоны меня побери, мне нравится это ощущение. Ужасно?
- Нет, любимый. Но шило ты мне всё-таки отдай…
- Не отдам.
- Отдай.
***
- Вот. – И инспектор положил листы перед комиссаром: Кайна Лимер. В недавнем, боевом прошлом радистка разведгруппы 12ого отдельного егерского. Неоднократно отмечена командованием. Награждена И т.д. Тяжело ранена при проведении диверсионного рейда под Белыми Топями. Списана в запас. Без содержания. Сейчас бродячая кукольша, на пару с Серцем Бойлем, бывшим военкорром, того же Южного фронта…
- Молодца… Подходящая парочка. Она?
- Скорее всего, да. Но надеяться, что у Лимер с её опытом, удастся обнаружить орудие убийства, по моему, не стоит – на завтра мной вызван инструктор 12ого егерского, Люм Тойл – если подтвердит, считайте доказательства следствию обеспечены.
***
- Представление сломанных кукол! Представление сломанных кукол!!! Не пропустите и не поскупитесь – наш единственный сломанный театр, даст у вас всего одно представление!!!…
***
- … а я хорошо помню и того, и другого.
- Надо же… Крайне удачно. Не путаете?
- С чего бы?… Не только у полицейских память цепкая. Девчонку вообще помню отлично; любимица полковой разведки; личико, улыбка и глаза – посмотришь и отворачиваться на вокруг не хочется, нездешняя, нетутошняя барышня … образование, воспитание, приёмные родители из аристократии…
- Даже так?
- Даже. Она из добровольческого набора. Вроде и университетское образование. Но про университет, наверняка, не уверен – очень неохотно, про своё прошлое делилась, и всё старалась «делать как все»…
- Получалось? На эдакое способна?
Инструктор Люм Тойл спокойно рассмотрел снимки…
И вернул инспектору.
- У неё лучше получалось. Она старалась как все, а получалось у неё лучше, пусть и не сразу. Не… Не она. Он. Во-первых, рвано и нервно… Во-вторых… я сам его и обучал. Что называется на всякий. Он пару раз тоже на передок хаживал. Многому, как понимаете – ни надобности, ни времени, да и не силёнок у него… а у меня ни желания, ни приказа. Парень неплохой, но слабачок и шпак. Он и сломался, после… А она, значит, вишь, влюбилась – но нетутошние девки и любят непонятно… Впрочем мне до него особого интереса нет. А девчонку жаль. Ей и так досталось.
- А зарезанных вам не жаль?
- Нет, инспектор. Уж, извиняй. И так с моей помощью на барышне петлю затянете… А за жалостью ты к викарию сходи – хочешь адресок дам?
***
- Эй, убогонькая! Чуток большой и светлой любви не желаешь?
- … Ха-ха-ха-ха…
- … Да, оставь ты сморчка своего… Сюда иди. Не боись – и забава, и забашляю.
… в тонкую ладонь – в мужскую ли?, в женскую ли?, и в рукав – шило.
… и подволакивается перебитая осколками нога.
… и перестукивается в коробах балаганчик «сломанных» кукол.
… и приближается инспектор с жандармами.
… и бредёт, пошатываясь от хмельного, к викарию инструктор.
… и снятся, чудятся деревенским ребятишкам странные слова в рифму.
(zestanoyjoker) 15 октября 2006 года |
| --- |
|
|