| *** |
2008ой
… Её прозвали Монтесума.
А его Тотошкой.
… Он убийца.
Она воровка и убийца.
Ей тридцать девять, ему тридцать два – из которых пятнадцать лет они неразлучны, и они настоящие друзья и напарники, оба вороные брюнеты – она хоть теперь и подкрашенная, но также, как и он не стесняющаяся своих седин, и, увы, оба больны от рождений.
- Ты действительно больна – я консультировался со специалистами — в …цатый раз повторяет ей молодой, и почти любимый, бестолково мечущийся и вьющийся: И ты должна его, наконец, бросить. Тебя с ним боюсь даже я. Что ожидать от других. И это, извини, глупо и, прости, ненормально.
Монтесума улыбается. Точнее усмехается – в разговорах с ней редко произносят о прощении.
Молодой и почти любимый, конечно, замечает усмешку – невольно вздрагивает под дорогой одеждой, и снова, и больше мечется, и вьётся возле, и опять уговаривает, и злится:
- … Посмотри вокруг – всё давно изменилось. Он тебе банально не нужен. У тебя всё давно есть и без него: состояние, положение… репутация.
Монтесума снова усмехается. На слове «репутация» сложно удержаться.
Но молодой и почти любимый не прекращает – чувствует, что если прекратит, другой возможности Монтесума ему не предоставит.
- … Теперь он только может всё испортить. Погубить. Тебя. Нас.
- Он не способен погубить. Его предназначение, защищать меня.
- О, дьявол!
- И я верю только ему. Так было, есть и будет.
- А мне?
- А тебе, нет. Не с чего.
«Всё давно изменилось… Мальчик, мальчик… Сопляк и дурачок, не знающий и не видавший по сути ничего, кроме шмоток, купюр, лживопреданных взглядов и прочей «элитной» шелухи. Пожалуй, твой покойный батя ещё мог бы рассказать и вложить тебе в твою смазливую головку необходимое для выживания… да вот не дожил, не удалось, как мне – а почему не дожил, а я дожила? потому, что со мной был верный Тотошка»
Она могла бы произнести мысли вслух. Но, конечно, не стала. Незачем.
1996ой
- Чтобы… принять и выполнить ваши условия, мне кое-что нужно.
- Дозрела, пионерка?
- Да.
- Ну и умница. Жить то каждому хочется.
- Да.
Ей очень хотелось жить. Выжить. И тепла – очень-очень-очень хотелось тепла, пить, и чтоб не боли, ни стыда.
Закрыть глаза и открыв увидеть, что ей лишь прикошмарилось: ужас побоев, гадливость от попользованного всяко тела, темнота, канализационная и собственная вонь, и проклятый, проклятущий подвальный холод – оказалось, что терпеть постоянную стылую дрожь самое трудное…
Но всё-таки она молодец. Потеряй разум и самообладание, и сдайся она сразу, не выдержи, что пришлось выдержать – ей не представилась бы возможность к спасению, с ней постоянно было по нескольку рядом.
А сейчас, на третьи сутки, четверо где-то наверху в доме, скорее всего, спят и упились с позавчерашними блядями, и с ней лишь Упырь.
Упырь омерзителен, но он оставлен с ней один.
- Мне нужен ноутбук из моей машины – сумки на заднем сиденье, под шубой. Темнее сумку возьми, с наклеечкой, а то два ноута на сиденье, один резервный.
- Два то тебе зачем? – кучеряво не запретить? гыгы… Нахрена тебе сейчас твой компьютер? в игрушки поиграть? гыгы – так я же лучше…
- В нём то, чего не помню на память – цифры, реквизиты, контакты, ну и тому подобное.
Врать она умеет.
- Ладно. Утром проснёмся и принесу. Пока отсоси ещё разочек…
- Это вашим спится, а мне чего-то нет.
- Гыгыгы…
- Я отсосу, не вопрос – мне уже без разницы, токо отнесись с пониманием, челюсть сводит, и зубы клацают не переставая… Ноут лучше принести сейчас — как гендирному-барыге какому вашему атаману, доклад предъявлю.
- Гыгы… Юморная ты деваха, не отнять. Помню пацанёнок у нас ещё такой – гыгыгыгы, тоже в гостях, гыгы гостевал. Ладно. Игрушки то в компе есть?
- Парочка.
Упырь подошёл, проверил наручники, сильно полапал у неё грудь и между ног, цыркнул, и поплёлся за ноутом…
1994ый…
- Эх, молодёжь… К тому же и барышня. В сумочке вычислят на раз. Под статью и в тюрьму торопишься?
- Что вычислят? я вас не понимаю.
- Ваньку не валяй. Любой знающий, стоит ему в руки взять, сразу по весу определит, даже и не ощупывая. Чё у тебя там? «макаров» или «тэтэ»?...
Знающий, значит.
Похоже на то, но не браток и не опер — она научилась отличать и разбираться – небось «афган», или прочие эфиопии-кампучии какие.
- «Тэтэ».
- … да и выпасть или прорваться могёт – представляешь, выпадет-шмякнется где?
Она представила, и улыбнулась «ветерану» открыто и вызывающе.
Или зазывающее.
- Раз умный-опытный-сообразительный такой – как и в чём носить? мне без Тотошки нельзя – профессиональный риск.
- Ишь… профессионалка-дюймовочка… Ну и не в кармане или за поясом – тоже и обшманают на раз, да и неудобно, и плохо барышням идёт. Подумать надо.
- А и подумай. Пожалуйста.
- Сначала необходимые параметры надо вывести, — как бы условия задачи.
- Ого!
- А то. А параметров получается два… три: чтобы и под рукой всегда, хотя бы в зоне дося... дотягаемости, по весу чтобы не вызывало подозрений, ну и скрытность естественно. Чё у тебя, из барахла носимого, по весу может подходить?
- Нууу… может книга? в кино часто показывают, вырезают страницы…
- Том с энциклопедию, фолиант… Книге в шкафу место. Или у подушки. Для дома сгодится, для ношения нет. И не ты одна кино глядела.
- Тогда не знаю. Правда, маленькая и молоденькая я.
- Хорошо, подумаю, если уходить не спешишь…
- Я задержусь.
1996ой
… Упырь притаранил бучную сумку. Прежде чем отдал, предусмотрительно расстегнул, даже приподнял-сдвинул бучный корпус.
- Тяжёлый, блин. Видать здорово нужная хреновина, раз таскать не лень.
- Новые технологии – наше и ваше будущее. И бабки. Лет через пять научатся лёгкими делать.
Как сука трудно, чтобы голос не дрожал. И пальцы.
Монтесуме пришлось откинуться и несколько раз вдохнуть-выдохнуть.
- Эй?... Ты чего это?
- Пальцы не слушаются. И замёрзла. А в наручниках и больно.
- Ну с этим, соря… Я тя – гыгыгы, конечно не боюсся, но шеф сказал не отстёгивать, и не отстегну.
- Чё уж…
- Передохни, отдышись, успокойся-настройся, и – гыгы, заодно ротик приготовь.
- Щас… А зря не боишься то… тварь!
Тотошка рявкнул оглушающе, послушно, сдержано и точно.
- … никогда не оценивай человека, по внешности. Так один знающий учил. И научил. Впрочем, тебе уже не усвоить, падаль.
Киногероям цепь наручника из пестика перебить – лихой бах, и искорки.
В жуткой жизни, Монтесума подвела ствол-попала лишь с третьего – «Выручай!, не подведи!, Тотошенька», содрогаясь и матерясь на рикошет, и повалилась, застонала от боли в кисти – полное ощущение, что выломилась и кость.
А сверху уже топотали и орали, то ли запугивая её, то ли подбадривая себя.
И визжали бляди.
А Монтесуму трясло до сведения мышц, и тошнило, и текли, туманили злые девчачьи слёзы
- Не подведи, Тотошенька… Только не сейчас, милый…
1994ый…
- … Не жалко? крутая штука… Эт ж надо, стоко всего умного в нутро понапихать суметь – охренеть натурально — гении узкоглазые, стопудово и нас и америкосов сделают.
- Жалко. Реальная веСЧь. Но жизнь и безопасность дороже. А будут жизнь, здоровье и бабки, я себе десяток таких куплю.
- Десяток не треба, а вот второго… близнеца, не помешало бы – окружающие должны видеть и привыкнуть, что не только носишь, но и работаешь за ним.
- Что ж, мне с двумя сумками таскаться?!... Монтесума, блин, какая-то.
- Иногда, можно и с двумя – если на авто, или в офисах, например – хаха, в два раза круче будешь казаться. Один, мол, типа резервный – а чё? и не глупо… Монтесума… Ишь… А те, кстати, здоровско подходит – точняк просто. Я ещё поинтересоваться хотел, откуда у тебя смуглость такая? и волосы, как у индианки…
- Повидал что ли? индианок то…
- А то… Кучу. В кино. С Гойко Митичем. Гедэровских. Нам с пацанами нравилось. А в реальности, вот как то больше азиатки-ханумки попадались – чтоб им… Нож и бокситку забери, а отвёртку, обратно, подай. Про смуглость не ответила.
- Чего отвечать то… Понятно, что от родителей. Папка-гад, типа южноамериканский коммунист-сандинист… Найти-повстречать бы и его, с Тотошкой.
- Во!... По-любому Монтесума и выходит.
- Входит и выходит, бля… Ты сам то не надумал, ну… со мной?
«Ветеран» откладывает и отвёртку, с удовольствием от сделанного, вкладывает Тотошку в ровно выскребленную пустоту, закрывает с прищёлком крышечку.
- Тютю в тютю. Японцам, конечно, — японское, но и нам — нашенское… Держи… Владей. Навык и смекалку не пропьёшь. Нет, дюймовочка-Монтесума, навоевался я тама, чтобы и здесь ещё своих класть… и терять. Хау.
- Своих?... Соврал поди, что не контуженный. Тотошка у меня свой. И вот ты… показалось.
- Показалось. Звиняй. И про Татошку… опасно болен твой единственный друг, от рождения, – для тебя опасно — будь предусмотрительна и внимательна.
- Чем болен?!
- Дефект во взводном механизме. Производственный. Не дешевле обычного покупала?...
- Было дело, сбрасывали цену… Ещё думала что китайский, или мокрый, но мне в смазке продали, и клеймо показали.
- В смазке, ага – барышня барышней… Наш он, родный, отечественный – из последних партий -- 76го гр, в этом не обманули. Но недоточено слегка, буквально заусенцы – и опасаюсь, заест запросто. Обычно у пистолетов с патронником проблемы, патрон перекашивает, или с бойком случается, от времени, а у твоего вишь и… Что поздний ребёнок сказывается.
- Запомню и учту. Бедненький. Как я. Но я ему и в него верю. Сразу поверила. Как никому.
- Ну, тогда… удачи вам, обоим.
- Спасибо… Ветеран. Дай чмокну. И не забуду, обещаю. Хау.
1996ой
… как она вырвалась – самой не запомнилось. Стреляла. Бежала. Лезла-вылазила-перелазила. Бежала. Спотыкалась-продиралась. Падала. Шла. Ползла, вроде. И не вроде.
Трясясь, блюя, скуля…
И в неё стреляли.
Священник утром подобрал. К монастырю полуобваленному выползла. Тотошку таки заело на предпоследнем патроне, но испуганному священнику ей про то объяснить не получилось – крик, слова и голос тоже заело, как оказалось аж на неделю.
- … Туда возвращаешься?
- Туда. Не по мне монастырские стены и иконы.
- Не говори раньше сроков.
- Ок. Не буду. Но возвращаюсь. Много недоделанного. И долгов. Дебит с кредитом, понимаешь?…
- Пытаюсь. Храни тебя бог. Спаси и… убереги.
- Лучше пусть Тотошка. Только ему и в него верю. Ну, или на край совместно. Верни. Не уйду без.
- И не уходи.
- Без не уйду – понимаешь?
- Пытаюсь. За правым бидоном, на веранде возьми. Вычищенный. Со взвод…
- Знаю я. Спасибо. Везёт что-то мне на… вас.
- Бог, видать, даёт. К Сергеичу-фельдшеру, по пути заверни.
- Заверну. По пути. Хау.
2003ий
- … Кто ж не знает про вашу… несколько пикантную особенность, переговоры вести. Буквально легенда.
- Причём, заметьте, что до сих пор, живая.
- Заметил-заметил, безусловно… И очаровательная. И лично убедился, что весьма убедительно. Но послушайте на прощание доброго и искреннего совета – заканчиваются времена пистолета под рукой. Обязательно и везде заканчиваются. Собственно бизнес меняется.
- За совет благодарю, милейший. Но позвольте взаимно, баш на баш – тем более, что хорошо усвоила долгов не оставлять – нету здесь никакого бизнеса, и не будет. А есть и будет воровство и обман, типа в той или иной степени – «Боливар не вынесет двоих», — доводилось в детстве глядеть? Классика. Практически «Капитал» современности.
И неизменно, чтоб верный Тотошка всегда под рукой. По крайней мере, для меня. Для очаровательной воровки и кидалы с … цатилетним стажем.
Секретарша, а затем охрана вас выпро… проводят.
2008ой
- … мне? мне?!!! и не веришь?
- Тебе. Не верю. Не с чего. Смазливый спермоносец, сопляк, ничего кроме сейшел и парфюма не видавший, и не нюхавший – в память о твоём бате, мной найденный, пригретый и заласканный – с чего мне, мне!!! тебе верить? а? – не с чего.
Молодому и почти любимому по-настоящему страшно.
Но он не привык, не способен прекратить. И договаривает:
- Правы доктора — ты сумасшедшая. Ты…
Тотошка нацелен, бесстрастен, и послушно, тихо всхрустывает бойком.
Падают звякая опрокинутые, с инкрустированного столика, бокалы и приборы.
Молодой и почти любимый пятится-ползёт на заднице, спиной к двери…
И Тотошку заедает.
Хлопает-захлопывается дверь кабинета-спальни.
Монтесума откидывается на подушку.
Монтесума улыбается. Точнее усмехается…
«- Храни тебя бог. Спаси и… убереги.»
«- … Запомню и учту. Бедненький. Как я. Но я ему и в него верю. Сразу поверила. Как никому.
- Ну, тогда… удачи вам, обоим.
- Спасибо… Ветеран. Дай чмокну. И не забуду, обещаю. Хау.»
- Хау.
… Её прозвали Монтесума.
А его Тотошкой.
… Он убийца.
Она воровка и убийца.
Ей тридцать девять, ему тридцать два – из которых пятнадцать лет они неразлучны, и они настоящие друзья и напарники, оба вороные брюнеты – она хоть теперь и подкрашенная, но также, как и он не стесняющаяся своих седин, и, увы, оба больны от рождений.
(zestanoyjoker) 7 января 2009 года |
| --- |
|
|