- Ах! Ваше Величество…
- Ах! Ваше Высочество…
- Ах! Ваше Превосходительство…
И вбежавшие, запыхавшиеся фрейлины склонились в реверансе перед Королём, Принцессой и Первым министром.
- Ну и? – нетерпеливо произнёс Король.
- Он умирает, Ваше Величество. Придворный лекарь только что подтвердил и развёл руками.
- Ах, папенька! – повлажнели глазки и реснички Принцессы.
- Ах, дьявол! – помрачнел Король. – Развёл, понимаешь…
Первый министр промолчал.
Нет, Первый министр не был причастен к случившемуся… Но не был и безучастен.
Глубоко в себе. Как умеют все первые министры.
- … И что? лекарь совершенно ничего не способен сделать?
- Говорит, что совершенно ничего, Ваше Величество.
- Но Сказочник не шибко стар… Да и поражённым неизлечимым недугом он не выглядел…
Первый министр вовремя и подтверждающе кивнул. Как умеют все первые министры.
- Лекарь говорит, что Сказочник… опустел внутри – смертельный и окончательный диагноз для любого сказочника.
- Ах, папенька! – повторила Принцесса. И её прозрачная слезинка упала в чашечку с горячим шоколадом.
- Ах, дьявол. – повторил Король. – Несуразица какая-то… Неужели у всех сказочников всегда так?
Но обратиться с вопросом Королю оказалось не к кому: бравые гвардейцы непоколебимо стояли в карауле, фрейлины застыли в реверансе, старый мажордом верноподданейше топорщил усы, а Первый министр выразил самое неопределённое, из имеющихся у него в запасе, выражение лица  – лично ему, Первому министру сверх макушки хватало и нечастого общения с одним никчемным фантазёром  –  и что за незадача? и ну почему? почему! в сей момент?! – ведь Первый министр так удачно запланировал посвятить приглашение на полуинтимный десерт, в узком треугольнике, обсуждению прироста ВВП и увеличению податей… Само собой, своё возмущение Первый министр озвучивать не стал. Король не слыл тираном и самодуром. Но плаха и темница в королевском хозяйстве имелись. А все первые министры ежеминутно думают о темнице и плахе. И первым министрам обидно и горько, что приходится думать о темнице и плахе именно им, а, например, не тем же беззаботным Сказочникам.
- … и как это, извольте объяснить, можно опустеть внутри? – подвесил и второй вопрос в надушенном тонкими ароматами обеденном зале Король.
Но никто не набрался смелости изволить Его Величеству.
- Ах, папенька – всхлипнула Принцесса, промокая щёчки тончайшим платочком с вензелями: Мне кажется, я понимаю. Помните последнюю сказку Сказочника о мальчике и девочке, ставшими дядей и тётей, а затем стариком и старушкой…
- Ну-у… Приблизительно, прелесть моя, в общих чертах… то бишь словах  –  он любил её... она любила его… Потом они потеряли и искали друг друга… потом….
- Нет, папенька… потеряли и искали другу дружку в позапрошлой сказке…
- Хм… Непрестанные государственные дела, указы и декреты, малыш. - И Король насупившись глянул на Первого министра: Естественно, в позапрошлой…
- … вы, папенька, вспомните, КАК рассказывал Сказочник.
- Пока рассказывал, выхлебал две бутылки Вашего лучшего Королевского марочного, Ваше Величество – мстительно буркнул Первый министр – теперь яснее ясного, что королевскому скакуну под хвост: приглашение, десерт, прирост и подати.
А запросто что и долгожданные орден и титул…
А Первый министр ужасно хотел орден и титул. Но гораздо больше Первый министр хотел дотянуть до почётной отставки и пенсии, и поскорее удалиться в крошечную уютную семисоткомнатную виллу, на жарком зарубежном побережье, где пальмы и молоденькие туземки, и главное, наконец-то, очень далеко от темницы и плахи.
- Так оно и было! – повеселел Король: Ещё бы! наш Сказочник – знатный молодчик! феномен! – сколько его знаю, никогда не закусывает….
- Папенька! Как можно?… Он же сейчас умирает…
- Ах, да… Прости, прости. Не со зла, да и что я  – не понимаю? – творческая личность, талант, гордость отечества – я даже и… поощрял же… Ох, шельмец!
- Папенька!!!
- Прости, прости… Увлёкся. Слушаю, слушаю, доченька – и что же случилось со старичками и девочками?…
- Да не с ними… А с самим нашим Сказочником. Ну вспомни, пожалуйста… КАК он тогда нам РАССКАЗЫВАЛ… КАК СВОЮ ПОСЛЕДНЮЮ СКАЗКУ.
И Принцесса вновь прижала промокший платочек с вензелями к прелестному юному
личику.
Негромким эхом, этикетно, в застывшем реверансе, всплакнули и фрейлины – штатное расписание номинально определяло их не к королевскому двору, а к увитому плющом и розами дворику принцессы.
А у широких и узорчатых дверей чуть дрогнули выточенные скулы гвардейцев.
А у мажордома обвисли кончики усов.
- Эй! Эй! От-ставить сырость!!! – как и всякий мужчина Король категорически не переносил женских слёз (за исключением кратких слёзок своей очаровательной дочери – было так чудесно решать её детские проблемы, и наблюдать как слёзы обязательно сменит улыбка).
- … Действительно, что-то эдакое припоминаю… Точно. Когда наш Сказочник произнёс – Король наморщил величественный, монархический лоб: « …и седой старик поглядел на седую старушку, и снова увидел в ней самую прекрасную на свете девочку… и седая старушка, опять, увидела перед собой самого дорого ей озорного мальчугана…» Уууххх! Прям, мурашки по спине…
Первый министр окончательно сник, и укрылся за салфеткой – он отлично выучил эти клятые мурашки. Следом у Короля наступали меланхолия и воспоминания. А за меланхолией и воспоминаниями, Его Величество требовал принести на проверку списки недавно осуждённых-награждённых, и расходные ведомости – Его Величеству крайне желалось посильно восстановить справедливость…
- … Жалко твоя мамочка, не слышала этой сказки – она бы, верно, понравилась и ей.
- Непременно понравилась бы, папенька.
- Я очень любил твою мать, малыш. – И Король нежно оглянулся на огромный портрет, висящий между стрельчатыми витражами: И поверь… совсем, совсем не по-королевски. А немножко… и как тот старик, из той сказки.
- Я знаю, папа.
Одна из фрейлин неуместно чихнула.
Король вмиг сдвинул величественные брови и нечаянно провинившаяся фрейлина, спасительно, не нарушая реверанса, упала в обморок – раздался стук посоха мажордома, растворились широкие узорчатые двери, расторопно вбежали красавцы пажи, и унесли провинившуюся.
Но брови Короля остались сдвинуты…
- Принесите-ка мне…
Первый министр просыпал сахар, уронил десертную ложечку и начал шептать специальную молитву всех первых министров.
- Обожди, папенька! За восстановлением справедливости, ты забудешь про Сказочника…
- Ах, дьявол… Ты права. Но чем мы можем ему помочь? Он же… прости, малыш… но он же умирает – ничего не поделать, такова се ля ви – ты сама слышала, что объявил придворный лекарь – опустел, мол, бедолага, изнутри… Вот в пять лет у тебя издох попугайчик…
- Папа!… Да он из-за нас же опустел! и из-за нас!!! Он столько лет и столько строк отдавал себя остальным… и нам… И отдал. Без остатка. Чтобы и остальные, и мы, мы! были добрее и лучше – хоть на капельку – я, ты, и даже вон... Первый министр.
И вправду, Первый министр уже вторую секунду чувствовал внутри себя, что-то неладное, абсолютно несвойственное всем первым министрам. И оттого, вдруг, оказался похож на измученного бессонницей, язвой и приторным горячим шоколадом, грустного пожилого человека.
А Принцесса продолжала, комкая платок, розовея щёчками и взрослея:
- Папенька! Я, конечно, юна и многое не знаю о жизни вокруг, но отчего-то уверена, и чувствую сердцем, что следует сделать… как уверена, поступила бы и покойная маменька…
Ты сам пойдёшь к Сказочнику… Нет! Вы пойдете вдвоём с Первым министром… Нет-нет!!! мы все-все вместе, включая мажордома, фрейлин и пажей отправимся на окраину столицы, к мансарде Сказочника… И прихватим сколько сможем нашего лучшего Королевского марочного. И все распустившиеся розы с моего дворика… А ещё возьмём наш придворный оркестр – и прикажем музыкантам и менестрелям играть самую развесёлую музыку… И отдадим приказ нашим бравым гвардейцам, по пути давать беспрестанный салют…и будем звать на улицах с собой каждого встречного… 
И пусть Сказочник успеет увидеть и услышать, как пусть увидит и услышит и всё наше, подобревшее на сегодняшний день, королевство! что наш замечательный Сказочник старался и потратил себя не зря!

… И через много-много лет уже другой Сказочник рассказывал, и заверял слушателей Честным Сказочным, что это было воистину самое почётное для сказочников прощание. Сказочно почётное. 

(zestanoyjoker) 25 ноября 2006 года