… Кутька из той дворняжей породы городских пацанов, что присутствуют в любое время, и в любом месте, с широкими или узкими улицами, проспектами и площадями, пока существует сама бестолковая, и равнодушная к чужому, урбанистическая цивилизация.
Короче, маленький беспризорный вёрткий и вольный человек Кутька.
Настолько вольный, что иногда от клятой вольности крепко подводит брюхо, и хочется завыть похлеще брошенного хозяевами кабыздоха.
Все и везде эдакие дворняжьи пацаны схожи… что Серёжками, что Рамиресами, что Хон Чи Хонами их кличут.
Матери у Кутьки даже в карточке у урядника не значилось.
Отец имелся. В той карточке и в учреждении №34345, где каждая дверь запирается на ключ, и откуда можно высылать по одному письму и одной открытке в три месяца. Ещё имелась тётка, отцова сестра, в бараке на окраине, куда и приходили письма из учреждения №34345. У тётки положено находиться по выходным и по предписанию, по неясным ни тётке, не Кутьке параметрам и уложениям.
А остальные, не выходные дни Кутьке определено находиться в приюте…
Счаззз.
В принципе «нарушения предписаний» никого особого не дёргало. Ибо любому вдруг задумавшемуся, понятно, что если в приюте обретались бы каждый, кому положено, сам приют развалился бы, распучившись, словно бочка с перебродившей брагой.
Тёплые полгода жизнь у Кутьки считалась вполне сносной – мест для обитания достаточно; тут тебе и рынок, и вокзал, и речка, и крыши, и даже сады и хуторки за шлагбаумом… А вот с холодами начиналась, непростая, и с частыми болячками фигня.
Аккурат где-то в середине мерзкого ветром, снежномокрыми хлопьями и постоянной дрожью, ноября они и встретились – Кутька и Капитан.
Кутька сидел в обнимку со скалившимся львом на парапете и мёрз.
А Капитан проходил мимо.
Но не прошёл.
Притормозил.
- Мёрзнешь?
Кутька шмыгнул пристывающей соплёй.
- А те, чё?
- Да, вот… чё то.
Кутьке удалось далеко и ловко, через тротуар, цыркнуть.
- Иди себе, куда шёл, дядя.
- Угу. Может со мной?
Кутька кутнулся и глянул внимательно, исподлобья – на этих… сальных, вроде не похож, на блатного и придурка тоже – прихомутать что ль для чего хочет?
- Резон тебе в чём… дядя?
- Ни в чём. Застудишься на хер. Если решаешь и идёшь, не дядей, а Капитаном зови.
- Кем-кем? Ха…
И Кутька спрыгнул, и засеменил за быстрым шагом.
- Эт у тебя звание или кликуха?
- Титул.
- Чее-еего?
- Потопленного Летучего Голландца.
Вдруг всё-таки сдвинутый?
Малёк видать е.
Ладно, до тепла Кутька согласился не отворачивать – мол, дошагаем, а там и разберёмся.
… Капитан жил на за водонапоркой, в блёклой несколькоэтажке, в однокомнатной квартирке на предпоследнем этаже. Хлипкую дверь отпер, разулся и сразу в комнату, на диван, и лицом к стенке, Кутьке же через плечо:
- Разувайся – грязь не переношу, нечищеной обуви и немытой головы тоже. Хавка в холодильнике, чего найдёшь — на двоих готовь.
Вот те раз.
- … И возьми из шкафа и с вешалки… тож, что обнаружишь, постелишь себе на кухне.
Вот те два.
- Но, ключи у нас одни… Значит, кто уходит — оставляет. Деньги, блин, когда есть, во втором ящике секретера.
Вот те три.
И Кутька отогреваясь, потопал на кухню и прочее обиталище осматривать – мебели; диван-шкаф-секретер-стол-стулья-плита-холодильник, да телек перегоревший, но полок книжных, ПОЛОК…
И-ииишь — У НАС… Капитан с ветру.
… Так они и зажили вдвоём.
Сначала Кутька свалить хотел, само собой, с содержимым ящика секретера… потом передумал.
И дело не в тепле, стенах и жрачке.
С Капитаном оказалось забыто, свойски, и интересно — когда Капитан с Кутькой разговаривали.
- У тебя мечта есть?
- Ясен перец – бабок дыбануть и вырасти побыстрее.
- Зачем?
Капитан лежит на диване, курит и зырит пристально – то в потолок, то на Кутьку, буравит до затылка и мурашек.
- Бабок чтобы зажить, наконец, по-человечески. Вырасти, чтобы жить, где хочется.
- И где хочется?
- Где тепло, море, фрукты и обязательно старинные дома… хорошо бы ещё и крепость древняя какая. Я на батиной открытке видел.
- Почему старинные дома и крепость?
- Нравится.
- … А у тебя то есть кто?
- Есть. Ты.
- Я ж серьёзно…
- …
- …Бабу хоть приводил бы. Если надо я и ночь, и две, на вокзале спокойно перекантуюсь.
- Не надо. Тем более ночью. Да, и… хлопотно с ними.
- Эт точно.
- … Хых.
- … И ты все-все-все эти книги перечитал?
- Даже в других местах прихватил.
- Ёлы… Куда ж у тебя поместилось?… И… и где… Буркина-Фасо знаешь?
- Знаю.
Кутька не верит. Капитан усмехается, подсказывает где атлас – Кутька лезет, обваливает книжные осыпи, чихает пылью, проверяет…
А Капитан уже уставился в потолок, новую сигаретную пачку распечатал и рассказывает.
… И одно название налезает, насаживается в Кутькиной башке на другое, дата запрыгивает на дату, мешаются красивые, смешные, грустные, фантастические истории … И рассекают волны в беспощадных, чайных гонках, наперегонки, клипера. И бьются настырные британцы в пробковых шлемах то с разукрашенными маори, то с засевшими в ущельях пуштунами. И попадает в засаду преданный и загнанный Че Гевара И возвращает коротко удачу, Париж и Францию, во главе бравой гвардии Наполеон. И… И… И…
И подгорает на конфорке кастрюля с выкипевшими пельменями.
- Слышь, а мне… ну… посоветуй, чего почитать. Токо интересное.
- На третей полке пятый переплёт слева… Прочтёшь — скажешь чего понял. Поймёшь верно – потом подскажу не интересное, а умное.
… Но всё-таки больше Капитан молчал. Типа думал.
Или спал. Всё слыша и опять думая. Непонятно, как у него получалось, но получалось – спит себе, аж похрапывает, постанывает, зубами поскрипывает, с уголка губ слюнка стекает, Кутька в уборную или к окну шастнет, а Капитан ему: «Чайку заодно поставь-завари и пепельницу вытряхни».
С Кутькиными самостийностью и шустростью домашнее холостое хозяйство на двоих – тьфу – и продавщицы не стрематься, а улыбаться стали… С Капитановыми спокойностью и умностью злой мир вокруг расширяется и добреет.
… Тётка про Капитана разнюхала, зашла благодарить, причёсанная, с пирожками. Пробовала и что-то сувать-шептать, подхихикивая и прислоняясь.
Капитан кивал и морщился.
Кутька тётки застыдился. Хотя зла на неё не держал – наоборот.
Пирожки они стрескали, и на выходные Кутька к тётке перестал заваливаться.
… Когда заснежило до высоких сугробов, припёрся околоточный.
- Опа!… Ты кто? – спросил околоточный угрюмо загораживающего вход Кутьку.
- Европа. Племянник.
- Похож, прям… А документы?
- А потерялись.
Околоточный, конечно, не поверил и прошёл, следя и капая. А дождавшись Капитана, говорил с ним строго, и протокол достал, но через пару часов надрались они с Капитаном в зюзю, так что оба орали песни про дальний, горящий перевал – под матерный подстук соседей в стенку, и пришлось кобуру и фуражку при пошатывающемся прощании два раза в коридоре с пола подбирать.
И снова Кутька натирал ботинки до блеска, бегал в магазин, чистил картошку, жарил яичницу, а Капитан спал-постанывал, не спя, зырился в потолок или рассказывал.
Но в следующий раз околоточный пил меньше, а бубнил строже, и отворачивался от слов Капитана.
И в следующий.
… и однажды, по утру Капитан в глоток добил бутылку с иностранной этикеткой, побрился и сказал Кутьке:
- Уехать мне придётся. Извини. Надеялся до весны протянуть… В секретере тебе месяца на полтора хватит. Ключи… околоточному и отдашь – ты перед ним не выпендривайся — нормальный мужик – и насчёт тебя мы вроде договорились, если дурковать и… баб водить не станешь...
А Кутька не знал чего говорить. Стоял в узком, тёмном коридоре, и девчачьи слёзы сглатывал.
- Капитан…
- Ну?
- А ключи… обязательно отдавать?
- В одиночку не продержишься — за хату платить надо. К маю, если не возвернусь, опишут и опечатают -- уведомили. А к маю… я и не вернусь. Да и Лимпопо с ней, с квартирой… Но книжки чтоб все целы остались. Пусть и не мне.
Кутька от сдавленной горечи совсем чепуху замолол:
- Да, я!!!, я!!!… я ж смогу!!! Где наша… Придумаю – ей-ей придумаю!… я и сам вон теперь сколько прочитал!… Ты мне Капитан поверь! А?!!!…
… и осёкся.
- … Долго… без тебя?
Капитан поглядел на пустую бутылку. Или сквозь. В заиндевевшее окно и сузившийся мир вокруг.
И вдруг оказалось, что сидит он в форме, и бушлат которым Кутька укрывался, на Капитане вычищен, и выглажен. И молодой дядька он, Капитан. Только глаза старые.
Только на погонах не звёздочки, а лычки. И к синему морю его песочная форма никак не клеится.
- Ты собаку заведи. Собаки они… верные. Я на «восточке» забавных щенков видел.- Ага! Пушистые, на варежки похожие… Заведу.
- На варежки?
Капитан отстегнул застёжку на кармане, достал листок и карандаш, накарябал…
- … Сюда пиши. Часто смысла нет. Но черкани как…
***
Кутька щенка не завёл.
Пожалел.
В мае Капитанскую квартиру опечатали.
В августе Кутьку подрезали на набережной, у портовых доков.
А в сентябре на барачный тёткин адрес вместе с очередным письмом из учреждении №34345, пришла телеграмма со скачущим смазанным шрифтом: «Возвращаюсь. Есть два билета в Буркина-Фасо. Всплыл Летучий Голландец»
На всякий тётка потащилась к уряднику.
(zestanoyjoker) 20 ноября 2006 года |